Адлерский поезд, на котором мы ехали до станции Белореченская, отправлялся в пятницу 27 июля поздно вечером. Никто не опоздал, доехали мы хорошо. Насколько это возможно, хорошо доехать в середине лета с закрытыми окнами в плацкартном вагоне без кондиционеров в последнем "купе" около туалета. Нашим общим маленьким изобретением стало использование туристического коврика в качестве своеобразного забрала-задувала для внешнего воздуха: мы просовывали один торец коврика в окошко, которое напротив туалета (оно единственное в округе открывалось), а другой торец - через дверь в своё "купе", и закрепляли так коврик клейкой лентой на двери. Сквозняк получался хороший, кто-то из соседей даже сказал нам "спасибо".

Кстати, об этом коврике. Был эпизод, когда мы проезжали мимо какой-то фермы, и к нам в вагон залетел соответствующий навозный запах. Я-то, по своей специальности, давно привык к дурным запахам, меня этим сложно огорчить, а вот ехавшие рядом с нами дед и женщина - по виду, тоже городские - были явно не готовы к этой вони. Но… всем было настолько жарко и настолько хотелось сквозняка, пусть даже и отвратного, что возглас: "А не закрыть ли нам дверь в туалет?", - раздался не скоро, а когда уже вонь стала нестерпимой. Дверь прикрыли, но не надолго: ферму мы проехали быстро, свежий сквозняк выветрил запах навоза, а запах поездного туалета и так всегда присутствовал в качестве фона.

Кстати, о том дедке, который ехал на 38 месте. Это верхняя боковушка у туалета. Надо сказать, что дед этот вид имел болезненный, усталый с переходом в изнемогающий. Позже выяснилось, что у него очень болит живот и никакие таблетки ему уже не помогают, однако, от любой медикаментозной помощи он отказывался. С полки он слезал только, чтоб поесть или доползти до туалета, а так лежал всю дорогу.
Так вот, как-то поздно вечером он поел и решил укладываться спать, для чего и полез к себе наверх. Я это видел, так как сидел рядом. Вечерний свет в вагоне уже погасили к тому времени, остался только ночной. Залезал дед на полку минут пять-семь. Причём каким-то странным образом: спиной вниз, ногами вперёд, а рукой он хватался за решётку на окне, но так, что рука становилась на излом в локте. Было совершенно очевидно, что для дедушки это очень трудоёмкий процесс и в любую секунду он может окончательно ослабнуть и рухнуть вниз. Я понял, что помочь ему сейчас будет легче, чем потом пытаться втроём поднять его с пола на верхнюю полку, поэтому я встал и со словами: "Вам помочь?", - затолкал деда на полку. Это ещё не конец истории.
На следующий день дед поемши решил опять-таки забраться на полку. Он принял ту же неудобную позу, что и накануне, набрал в лёгкие воздуха, но… не стал пыжиться, а повернулся к нам и спросил нас буквально следующее: "Молодые люди, кто мне поможет?" Отказать было невозможно. С того раза дед стал гораздо чаще ходить по своим делам, а для нас эта его фраза стала девизом всего похода.

В поезде обозначились планы, которые построил себе на этот поход Сергей. Он решил продолжить изучение английского языка, для чего взял с собой толстую синюю книгу. С ним такое часто случается в походах. Правда, раньше он или книжки не брал, или они были маленькие - я их не видел у него в руках, но с Асей они часто по не-нашенски начинали разговаривать. Она-то по-аглицки умеет…
Когда мы уже были на маршруте, Сергей поступал следующим образом. С привалов он уходил первым, шёл вперёд один (благо, тропа часто была одна) или с Женей (он тоже быстро ходит) и уходил далеко. А так как я ходил медленно и отставал, привалы получались длинные по времени: сначала они ждали меня, потом дожидались, пока я отдохну. В общем, у него было достаточно времени, чтобы спокойно присесть где-нибудь в удобном месте и почитать свою книгу.